Вера против фактов - Страница 99

На самом деле Вайнберг не вполне прав. Для того чтобы хорошие люди творили зло, нужна не только религия (и даже вообще не она), а лишь один из ее ключевых элементов: уверенность без доказательств. Иными словами, вера. И найти ее можно не только в религии, но в любой авторитарной идеологии, которая ставит догму выше истины и отрицательно относится к несогласным. Именно так обстояло дело при тоталитарных режимах маоистского Китая и сталинской России, в эксцессах которых часто (и ошибочно) обвиняют атеизм. Именно в таких обществах, где подавляется свободное исследование, происходит институционализация пагубной науки.

Один из самых известных примеров такого идеологизированного отношения к науке – лысенковщина: в Советском Союзе с 1935-го по конец 1960-х гг. господствовала извращенная форма генетики. В то время в СССР был настоящий культ личности, сосредоточенный на Сталине и приближенном к нему «эксперте» по сельскому хозяйству, посредственном агрономе Трофиме Денисовиче Лысенко. Войдя в доверие к Сталину и наобещав ему повышение урожайности за счет выдерживания семян при чрезвычайно низкой температуре и высокой влажности, Лысенко стал настоящим диктатором советской сельскохозяйственной науки и генетики. Его методы были основаны на ненаучном и неверном утверждении, что внешняя среда влияет на наследственность растения, – утверждении, которое противоречит всему, что мы знаем о генетике. Западная генетика и растениеводство были отброшены как упадочнические, а знаменитые генетики с подачи Лысенко были уничтожены или попали в ГУЛАГ. Другие ученые, надеясь избежать наказания, просто подгоняли свои результаты под идеи Лысенко.

Лысенковщина завершилась крахом. Урожайность не повысилась, а чистка, проведенная среди генетиков, отбросила советскую биологию назад на несколько десятилетий. И что, в этом можно обвинить науку? Едва ли, ведь причиной краха стал отказ от настоящей науки в пользу чего-то похожего на креационизм: эмпирические заявления, основанные на благих пожеланиях и поддержанные верностью почти религиозному богу (Сталину) и его провозглашенному сыну (Лысенко). Причиной краха стала вера, содержавшаяся в этих методах, а также подавление нормальной критики и обычной для науки разноголосицы мнений. Как сказал Ричард Фейнман в отчете о кольцевых уплотнителях, вызвавших катастрофу космического челнока «Челленджер», «чтобы техника работала успешно, на первом месте должна стоять реальность, а не связи с общественностью, ибо природу не обманешь».

Но Вайнберг попал в точку, когда утверждал (вместе с философом Карлом Поппером), что проблемы, приписываемые науке, на самом деле поразили все человечество: это алчность, иррациональность и безнравственность:

...

Разумеется, наука внесла свой вклад в скорби этого мира, но, как правило, тем, что предоставляла нам средства убивать друг друга, а не мотив к этому. Там, где авторитет науки использовался для оправдания ужасов, на самом деле происходило ее извращение, как в расизме или «евгенике» нацистов. Как сказал Карл Поппер, «с другой стороны, совершенно очевидно, что отсутствие рациональности, а не рационализм, несет ответственность за всю национальную враждебность и агрессию, как до, так и после крестовых походов, но я не знаю ни одной войны, которая велась бы во имя „научной“ цели и вдохновлялась учеными».

Наука нередко ошибается, а ее результаты ненадежны

Это еще один аргумент из категории «На себя посмотри» от обеспокоенных верующих. Если религия может быть неправа, говорят они, то и наука способна ошибаться. Если религиозные истины вызывают сомнения, то и научные истины ненадежны. В конце концов, разве научные «знания» не опровергаются раз за разом? Писатель Джеффри Смолл выразил такое мнение в статье под названием «Общее между наукой и религией»:

...

Кроме того, мы должны быть осторожны и не преувеличивать непогрешимость научного метода. Научное знание имеет свои ограничения. Наука – это не истина; это лишь приближение к ней… Еще одно ограничение научного метода – то, что все научные теории полагаются на человеческое понимание, интерпретацию и оценку. История науки показывает, что дорога к замене одной научной теории на другую весьма ухабиста.

Этот аргумент не уникален для защитников религии и примиренцев: это суть постмодернистов и всевозможных псевдоученых, включая защитников креационизма и нетрадиционной медицины, отрицателей глобального потепления и противников вакцинации, упирающих на ее предполагаемую опасность. В Техасе, к примеру, тема «Наука ошибается» присутствует в программе по биологии местной «привилегированной школы»:

...

Можно упомянуть и многие другие исторические ляпы науки. Нам следует помнить, что ученые – тоже люди. Предположение о том, что они – совершенно объективны, не ошибаются, беспристрастны, что они «холодные машины» в белых халатах, конечно, абсурдно. Ученые, как и все остальные, подвержены предрассудкам и предубеждениям. Следует также помнить, что лишь оттого, что большинство людей верит в определенную сущность, эта определенная сущность не становится истиной.

«Определенная сущность» – это, разумеется, эволюция.

Ответ прост. Конечно, наука может ошибаться и многократно делала это раньше, – но это и правильно. Естественно, ученые – всего лишь люди. Порой они не хотят расставаться с полюбившимися теориями или делают ошибки. Это в комбинации с ограниченным пониманием, доступным нам в любой заданный момент времени, гарантирует, что многие научные «истины» рано или поздно будут развенчаны. Некоторые научные результаты просто неверны, как в случае со свехсветовыми нейтрино, холодным термоядерным синтезом, бактериями с мышьяком в составе ДНК и представлением о неподвижных континентах. Другие просто заменили полезные парадигмы вроде ньютоновой механики более широкими концепциями, такими как квантовая механика. Кроме того, помимо простых ошибок существует еще и мошенничество. Самый знаменитый пример – пилтдаунский человек – мистификация с участием черепа, похожего на человеческий. Череп, найденный будто бы в гравийном карьере в Восточном Эссексе, который археолог-любитель Чарльз Доусон продемонстрировал ученым в 1912 г., поразил их тем, что выглядел как современный человеческий череп с обезьяньими зубами. Многие увидели в нем недостающее звено, переходную форму между примитивным и современным человеком и доказательство нашей эволюции. Потребовалось 40 лет, чтобы распознать подделку, изготовленную из средневекового человеческого черепа, челюсти орангутана и зубов шимпанзе. (Кто был автором подделки, по-прежнему остается загадкой. Среди подозреваемых – писатель Артур Конан Дойл, а также монах-иезуит и палеонтолог Пьер Тейяр де Шарден.) Пилтдаунский человек до сих пор регулярно упоминается в креационистской литературе как пример того, что эволюционной биологии и ее специалистам доверять нельзя.